Аригато, башкы Куросава!

Кодава́ри – многогранное японское понятие, суть которого в ответственном подходе к себе, своей работе и жизни. Кодавари – установленный самому себе личный стандарт и проявление гордости за результат, особый вид упорства и любви к тому, чем занимаешься, в самых мелочах. Японцы считают кодавари ключевым элементом икигай (дословно – «причина жизни») – ощущения собственного предназначения: в семье, в хобби, в профессии. Авторы Global Journal of Health Science даже провели статистическое исследование и выяснили, что присутствие икигай у человека коррелирует с низким уровнем стресса, ощущением себя здоровым и, вероятно, влияет на функционирование префронтальной коры головного мозга (не уточняется, правда, как влияет и где конкретно располагается икигай). Что ж, всякое, конечно, может быть, специалисты разберутся. Но, несмотря на то что именно Япония откровенно приватизирует саму идею стандарта качества, в одном мы уверены: перфекционизм и поиски смысла жизни получили распространение ещё в тот момент, когда человек только-только удовлетворил первичные инстинкты, а уж что в те времена происходило на территории современной Японии, мы знаем примерно ничего. Все эти кодавари вполне могли зародиться и в Древней Греции. Взять хотя бы легенду, согласно которой древнегреческий философ Диоген разгуливал днём с фонарём по улицам и на вопросы относительно того, что он делает, отвечал: «Ищу человека». Диоген – один из первых известных перфекционистов с низким уровнем стресса и, по-видимому, с ещё более низким ощущением самосохранения. Александру Македонскому, пришедшему познакомиться с философом, было [якобы] сказано, чтобы тот отошёл в сторонку и не загораживал солнце, так как здесь вообще-то человека разыскивают, а на полководцев времени нет. Вот и у нас времени до сдачи материала немного, а икигай жмёт. Вооружились поисковым [фонариком] ресурсом и с прищуром вгляделись в страну, где солнце восходит. Вот она величественная Фудзияма с почти идеальным коническим очертанием, вот император Дзимму, сёгун Иэясу, Хиросима и Нагасаки, Йоко Оно и самый известный японский футболист Хидетоси Наката… А вот человека на фото без привычных очков узнать не просто, но это он, Акира Куросава, в переводе с режиссёрского – стандарт качества. Как сказал бы ведущий телепередачи «Жди меня» Игорь Кваша, вы только не плачьте... мы нашли его.



Наблюдать за японской дотошностью на примере Куросавы – это наша ленивая попытка облегчить себе задачу. Кто хоть раз увеличивал размер шрифта в документе – поймёт. А если без иронии – рядовому обывателю, к которым автор относит себя, а не читателя, проще узнавать новое на примере знакомого и большого. Прозвище Тэнно («Император») закрепилось за ним [скорее всего] после работы над фильмом «Трон в крови» (1957), когда Акира-сан пригласил профессиональных лучников и дал им указание стрелять в актёра Тосиро Мифуне настоящими стрелами. По воспоминаниям очевидцев, на каждых съёмках он находил одного артиста, которого безбожно унижал и оскорблял при малейшем огрехе (Dzen.ru). Куросава доводил съёмочную группу до белого каления бесконечными дублями и придирками к самым мелким деталям мизансцены. А ещё любил «сливать» бюджеты на декорации, мог построить замок ради одной сцены, как в фильме «Ран» (1985), или целый квартал ради нескольких секунд, как в фильме «Красная борода» (1965). Но не это награждает его трюизмом одного из величайших режиссёров в истории кино. «Император» – самый неяпонский режиссёр, в том смысле, что, отдавая должное традициям восточной культуры, он изменил западную и вообще мировую. По крайней мере, он изменил язык кинематографа, потому что со зрителем разговаривал об универсальном: о причине жизни и поисках гуманизма. Этим же языком говорили в СССР, США и Европе Тарковский, Кубрик и Годар, а до кино – такой же универсальный Достоевский.

Из статьи «Жизнь длинной тридцать фильмов» («Коммерсантъ», Лидия Маслова):

«Конечно, существуют мощные восточные кинематографии — не только японская, но и китайская, тайваньская, иранская, последние лет десять (статья опубликована 15.09.1998 - прим. авт.) задающие фестивальную моду и определяющие облик эстетского кино во всем мире. Но о том влиянии, которое оказал Куросава на вездесущий и падкий на беспроигрышные заимствования американский кинематограф, нынешние азиатские вундеркинды могут только мечтать. <…> Ни Копполе, ни Спилбергу не покажется плодотворной идея сделать, скажем, римейк китайского "Красного гаоляна", прославившегося не хуже иных фильмов Куросавы. При всей свежести и привлекательности картин китайца Чжана Имоу или иранца Аббаса Киаростами они всё-таки варятся в собственном соку, питаясь той реальностью, которая понятна, пожалуй, только им».

Максим Мунзук, сыгравший у Куросавы охотника Дерсу в советском оскароносном фильме «Дерсу Узала» (1975), называл режиссёра башкы, с тувинского – «учитель». Удивительное свойство уссурийской тайги – любого тирана сделает человеком. В письмах домой Максим Монгужукович полон тепла и уважение к режиссёру: 

«Сегодня снимали довольно трудный эпизод, и я чувствовал, что Башкы недоволен мной. Он терпеливо объяснял сцену, без особого напряжения добивался нужного результата. Я сам больше нервничал. Меня поражает его внутренняя сила, выдержка и терпение в работе с актёрами, другой бы на его месте давно накричал на меня».

С Мунзуком Куросава дружил всю жизнь, в нём он, подобно этнографу Арсеньеву, нашёл своего Дерсу [и постиг икигай]. Тот же Алексей Балабанов позже выведет похожую формулу: «Главное в жизни – найти своих и успокоиться». Впрочем, перфекционизм японца не оставлял его в покое, когда дело касалось работы.

Из статьи Елены Серебровской в газете «Комсомольская правда»:

«Осенью того года в уссурийской тайге похолодало раньше обычного, от мороза листья с деревьев опали. А ещё не все осенние кадры сняты. Что делать? Куросава после молчаливых раздумий даёт задание привезти из Японии искусственные листья. Листья доставили, и все работали над оформлением тайги – прикрепляли их к деревьям <…> Сверху приказали ни в чём режиссёру не отказывать: если захочет, чтобы подводная лодка всплыла в Уссурийской тайге – она должна будет всплыть».

Тогда же, в период съёмок «Дерсу Узала», Акира Куросава не раз продемонстрировал своеобразный подход в выборе и других «своих» людей. Газета «Дальневосточные ведомости» приводит воспоминания Ивана Егорчева, работавшего на площадке дрессировщиком диких животных:

«Вообще-то я таксидермист, изготовлением чучел занимаюсь, и тогда этим был известен – в Ярославле в музее научился. И ко мне приходили иногда целыми школами, делегациями. Ну и тут я думал – наверное, чучела смотреть приехали. Заходят, говорят здрасьте-здрасьте, я директор фильма Агажданов, это вот Куросава, представили всех… И говорят: ''Мы вас приглашаем дрессировщиком фильма''. Я сразу ответил, что я не умею, не знаю это дело, отказываться стал… Потом Куросава посмотрел все мои чучела, а ещё лежала у меня книжка ''Японские трёхстишья''. Он меня спросил: ''Это вам нравится?''. Я ответил: ''Нравится'', тогда он попросил, чтобы я прочитал несколько стихов. Куросава говорил через переводчика, он по-русски только ''сипасиба'' знал. Послушал он моё чтение и сразу сказал: ''Тебя берём''».
 
Кодавари – штука заразная. Стэнли Кубрик, например, тоже отличался заметной скрупулёзностью в режиссуре и штамповал дубли одной сцены до посинения, долго не мог выбрать нужный. Его ассистент Энтони Фрюин рассказал о полученном Кубриком в конце 1990-х письме восхищения от Акиры Куросавы. Кубрик и сам был большим поклонником и последователем японца, поэтому очень долго думал над правильным ответом, исписав большое количество черновиков. Наконец, когда письмо было готово, из Токио пришло известие, что Куросава умер.

---

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ:

На чемпионате мира по футболу – 2018, проходившем в России, игроки и персонал сборной Японии педантично прибирались в раздевалках и оставляли на чистом столе бумажку с надписью «Спасибо».

---

Автор: Иван Захаренко